О том, почему я начала развивать рубрику «Мои ответы с Яндекс Кью» — тут
Вопрос:
Правда ли, что к психологам обращаются слабые люди, не способные решить свои проблемы самостоятельно?
Ответ:
Скажем так, чаще всего бывает, что человек обращается к психологу, когда чувствует собственную слабость и нуждается в посторонней профессиональной помощи для того, чтобы запустить в своей жизни какое-то изменение. Это не означает, что человек по жизни «слабый» — ведь не можем мы быть всегда и во всем подобными Супермену.
Мы, пока живы, вынуждены совершать выбор из разных вариантов поведения, решать текущие проблемы и взаимодействовать с другими людьми. Это начинается еще в раннем детстве, правда, в то замечательное время основную часть списка берут на себя взрослые. Но чем старше мы становимся, тем больше пунктов из этого списка нам приходится воплощать в жизнь самостоятельно. И мы воплощаем. Обычно — более или менее успешно: во всяком случае, оказывается возможным двигаться по жизни дальше.
Но иногда — по самым разным причинам — бывает так, что справиться с ситуацией мы не в состоянии, хотя и очень стараемся. И здесь — у всех по-разному. Кто-то прочно застрянет перед очередным жизненным выбором; кто-то потеряет контакт с близким человеком; кто-то «выгорит» и поймет, что больше уже ничего не хочет… Сначала мы надеемся, что само рассосется, потом, как я об этом уже написала чуть раньше, пытаемся получить поддержку от близких, и лишь спустя какое-то время понимаем: помощь нужна профессиональная. Начинаются поиски специалиста-психолога.
О том, почему я начала развивать рубрику «Мои ответы с Яндекс Кью» — тут
Вопрос:
Почему людям нужно устанавливать границы дозволенного, они сами их не знают?
Ответ:
Границы дозволенного — очень размытое понятие. Их мало кто знает. Здесь и правила взаимоотношений в конкретной культуре, и персональные характеристики взаимодействующих субъектов, и особенности ситуации, в которой происходит общение. Невозможно все это учесть, следовательно, вероятность совершить ошибку и нарушить чьи-то границы присутствует всегда. И если видишь, что кто-то нарушает твои границы, лучше не терпеть и страдать или размышлять о причинах того, почему «люди не понимают», а просто эти границы обозначить. Вежливо, разумеется. К слову, по моим наблюдениям, границы чаще всего нарушаются у тех людей, у которых нет внутреннего понимания того, где эти самые границы проходят. То есть они как бы транслируют — поведением, выражением лица, речью: «Можно попробовать». Ну и находятся желающие попробовать. А есть люди, к которым никогда не подходят цыгане, никогда не привязываются мошенники, никогда не цепляются агрессивные старушки. Очевидно, издали заметно: не стоит этого делать.
Уже немало лет, как в конце декабря — начале января в соцсетях в большом количестве появляются картинки и мемы по теме новогоднего обжорства. Вот эту, например, я впервые увидела, хотя она явно давно в интернете болтается:
Коучинг — сравнительно новое слово. Оно появилось в русском языке в конце девяностых годов, но в массы пошло лишь в начале-середине двухтысячных. По сей день единого мнения о том, что же такое коучинг, не существует, и когда звучит это слово, имеет смысл уточнить: что, собственно, подразумевает тот, кто его произнес? Потому что для одних людей коучинг — вид психологического консультирования. Для других — просто красивая обертка, в которую можно упаковать любую методику, которую хочется продать. Для третьих — выработанный на основе жизненного опыта прием, который позволяет человеку, его использующему, донести до другого какую-то важную информацию и побудить к действию. В бизнес-среде в последние несколько лет коучингом стали называть вообще любое кратковременное обучение: «Я провел с ним несколько коучингов». Ну а коуч, коач, коучер — это варианты названия профессии человека, который практикует в своей работе метод коучинга.
О том, почему я начала развивать рубрику «Мои ответы с Яндекс Кью» — тут
Вопрос:
Почему у одних всё получается, за что ни возьмутся, а у других вечно неудачи и неорганизованность — это врождённое или воспитание?
Ответ:
Во-первых, много чего человеку дается или не дается еще до рождения: я имею в виду особенности функционирования психики, сильный или слабый тип нервной системы, высокий или низкий уровень самоконтроля, способность быстро усваивать, перерабатывать и использовать информацию. Ведь все это закладывается еще во внутриутробный период и частично зависит от наследственности (т.е. родителей и прочих предков), а частично — от течения беременности мамы.
Есть еще один специалист, которого часто путают с психологом, обычно — с детским. Это дефектолог.
Почему путают — ясно: многие приемы работы схожи, детским психологам в процессе обучения часто читают курсы по разным направлениям дефектологии, а дефектологи в обязательном порядке изучают детскую психологию и специальную психологию. Кто же такой дефектолог?
Начать надо с того, что «дефектолог» — это название профессии человека, получившего в вузе специальность под названием «дефектология» (теперь ее чаще именуют коррекционной педагогикой). Вуз — педагогический, но в процессе обучения у дефектологов — очень много медицинских предметов, так что и специальность, по факту, наполовину медицинская.
О том, почему я начала развивать рубрику «Мои ответы с Яндекс Кью» — тут
Вопрос:
Почему некоторые люди считают, что причиняя зло плохому человеку, они делают благо\добро?
Полно примеров, когда появляется новость о каком-нибудь убийстве (или даже зверском убийстве), люди в комментариях желают преступнику всего самого страшного. Вместо пожизненного заключения или быстрой безболезненной казни, они хотят самых ужасных пыток и при этом как можно дольше и мучительнее. И говорят они это с таким удовольствием. Почему наслаждения пытками человека, пусть и плохого, считается нормой? Избавимся ли мы когда-нибудь от такого?
Ответ:
Хорошо бы уточнить: причиняя зло другому человеку — в ответ на уже причиненное им зло по отношению к себе? Типа месть, но при этом еще и восстановление справедливости? Или без личных мотивов — просто по принципу «зло должно быть наказано, и я буду орудием справедливости»?
Думается, ситуация такая: если «в ответ» — то это ветхозаветный вариант «око за око».
Если без личных мотивов, то это решение каких-то собственных жизненных задач путем принятия на себя ответственности за воссоздание баланса между добром и злом. Ведь немалое количество людей обладает обостренным чувством справедливости. Но некоторые с этим так и живут всю жизнь, подчиняясь требованиям социума и мирясь с несправедливостью жизненного устройства, а некоторые в какой-то момент начинают действовать. И да, они уверены, что, причиняя зло плохому человеку, они делают благо / добро. Дальше пойдет очень большая цитата, поэтому кто не любит «многабукофф» или творчество советского писателя-фантаста Ивана Ефремова, пропускайте:
«В подземелье, оглядываясь, вошли восемь человек с суровыми даже для неулыбчивых тормансиан лицами, в темно-синих плащах, свободно накинутых на плечи.
Сочетание «детский психолог» для большинства наших сограждан звучит гораздо привычнее, чем просто «психолог». Почему? Наверное, потому что первые детские психологи появились в нашей стране уже давно. В больших городах родители ребенка имели возможность контактировать с таким специалистом еще тогда, когда тот ходил в детский садик. Да, инициатива подобного контакта чаще всего исходила от психолога, а родители иной раз могли сразу и не понять, почему, собственно, специалист обеспокоен чем-то в поведении их ребенка. Но чем-то из ряда вон выходящим работа детского психолога точно не была.
Школьный (подростковый) психолог долго был в нашей стране дивом заморским — то есть все знали, что такое на белом свете есть, но мало кто встречался с ним на практике. Но в какой-то момент отечественное высшее образование подготовило такое количество дипломированных психологов, что их хватило и на школы. Сейчас школьный психолог — уже не редкость.
О том, почему я начала развивать рубрику «Мои ответы с Яндекс Кью» — тут
Вопрос:
Депрессия длиною в жизнь, с каждым годом хуже. Не строю планов, не решаю проблемы, обдумываю, планирую и думаю проще сдохнуть. Это лечится?
Ответ:
Депрессия — это медицинский диагноз. Она — лечится, хотя и не всегда успешно. Ее лечат врачи: психиатры или психотерапевты (которые тоже психиатры, но со специализацией в психотерапии), а также в ряде случаев с депрессией работают клинические психологи. Обычно хорошо помогают сочетанный прием препаратов, выписанных врачом, и «лечение разговором». Процесс долгий.