Несколько дней назад нам официально объявили о грядущей пенсионной реформе. В восторг никто не пришел. На сегодня число подписей под петицией против повышения пенсионного возраста  — уже более 1,8 млн. Параллельно с этим идут вести с полей: отечественный Минтруд начинает разработку программы активной занятости для граждан предпенсионного возраста, желающих найти новую работу или сменить квалификацию. Чиновники обещают обеспечить рабочими местами всех тех, кто попал (многозначное это слово — «попал»!) под новый закон. В общем, все будет хорошо, станем работать, работать и работать!

Термин «мимикрия», как и все советские дети, я впервые встретила в учебнике по зоологии. Там он служил для обозначения тех случаев, когда живые существа и, реже, растения, оказываются предельно похожими на кого-то или что-то другое — как насекомое палочник, похожее на сухую ветку; как белый медведь, цвет шкуры которого сливается с цветом снега; как дикая южноафриканская кошка ягуарунди, которая, живя в полном птиц лесу, научилась-таки щебетать…  добычу она, что ли, так приманивает? А  цель мимикрии — сделать так, чтобы привлекать к себе как можно меньше внимания. Зачем? Чтоб не съели… ну, или легче было охотиться и в итоге самому съесть кого-нибудь. А иной раз это вообще случайно происходит — хотя кто ж его знает, что было в мыслях у этого кота, когда он выбирал себе позицию рядом с тапками!

Давненько в Москве не было такой шикарной погоды на майские праздники. Ну вот натуральное лето! Некоторые счастливчики отправились в отпуск; многие махнули на дачу и отрываются там, а оставшиеся в городе получают удовольствие от жизни, так сказать, не отходя от кассы. Я — в числе оных — два дня подряд гуляла по городу, подставляла лицо солнышку, любовалась молодой листвой и травкой и, конечно, подсматривала за народом, ибо куда ж денешь профессиональные интересы! По ходу прогулок сделала одно важное наблюдение. Придя же вечером домой, совершенно случайно нашла на просторах Сети картинку…

Вы к тараканам как относитесь? Обычным отечественным тараканам, домашним, неважно, черным или рыжим. Спокойно или с отвращением? Многие их не просто не любят — терпеть не могут. Хотя и не очень-то понятно, почему: прусаки не кусаются, не шумят, даже, в отличие от, например, моли, вещи не портят. Ну да, усатые, ног много, юркие… так это не криминал. Отчего же они у такого количества людей вызывают столь могучее чувство омерзения?

Я к этим насекомым отношусь довольно спокойно. Впрочем, это и легко: вот уже лет десять-пятнадцать, как в Москве почти повсеместно исчезли тараканы. То ли экология, такая, что они все сбежали в дальние края, то ли санэпиднадзор хорошо работает, не знаю. А вот к кому я отношусь плохо — так это к людям-тараканам. Вот это — точно: бррр!

Народ, с  праздником вас! С весной и со Всемирным Днем кошек! Кошки и так везде — во всех соцсетях, на многих аватарках, не говоря уж об оффлайне…но сегодня они царят в самом, что ни на есть прямом смысле.

…если ты кот, то имей это в виду». Это (вместе с заголовком) — цитата из короткого юмористического рассказа классика русской литературы А.П. Чехова, который называется «Масленичные правила дисциплины». В детстве, спросив у мамы о смысле этой поговорки, я получила ответ: мол, на Масленицу в течение целой недели происходило печение и поедание блинов; на столе были свежие масло, сметана, вкусная рыба, икра — коту было что выпросить или стащить. А потом начинался Великий пост, люди ели, в основном, овощи, крупы и хлеб — конечно, коту это вряд ли нравилось…

Я не кот. Но то, что сегодня начался Великий пост — помню. И, как выяснилось, помню не одна я… Стою в местном супермаркете в очереди к кассе. Первая половина дня, поэтому в очереди, по большей части, женщины пенсионного возраста. Прислушиваюсь к разговору:

— …ведь Великий пост начался! Я с утра в храме помолилась, теперь, вот, за продуктами пришла, всей семьей поститься будем! Молодые наши в этот раз тоже сказали, что будут пост держать!

Недавно я где-то прочитала, что за последний год в Москве было порядка всего 60 солнечных дней. Вы подумайте: это всего два месяца из целого года! А все остальное время — серость, серость, серость. И хотя Москва — это еще не вся Россия (а многие утверждают, что и вовсе не Россия), частым солнышком и голубым небом у нас в стране могут похвастаться только южные регионы. А так — полгода зима.

На эту тему даже «бородатый» анекдот есть. Приехал в Россию учиться молодой человек из Африки. Через год приезжает домой на каникулы. Родные его спрашивают: мол, как там эта знаменитая русская зима, говорят, очень холодно? Он задумчиво отвечает: «Та зима, что с зеленой травой и листьями — еще ничего, терпеть можно; зато та, что со снегом — у-у-у!». Но студенту-то ладно, он потом опять домой уедет. А мы тут живем и на все это смотрим. И подумать только, что где-то в это самое время прямо на улице растет вот такая красота:

Опять подслушала в автобусе (господи, где бы я брала материал для «Коротких заметок», если бы не наши замечательные московские пробки!). Впрочем, дамы, которые обсуждали новогодне-кулинарную тему, особо не таились и в процессе беседы вовлекли в разговор еще парочку обалдевших от долгого ожидания  пассажирок. А «изюминкой» оживленной беседы был новогодний стол — в смысле, что, как и в каком количестве каждая из участниц дискуссии собиралась приготовить. Услышав само это словосочетание — «новогодний стол»  —  я разу навострила ушки: до новогодних праздников-то уже рукой подать! Ну и, наверное, генетическая память сработала: для гражданина нашей страны новогодний стол — святое.

На сей раз тема для поста для «Коротких заметок» настигла меня на рынке. Женщина лет шестидесяти, аккуратно одетая, весьма интеллигентного вида, довольно долго размышляла о чем-то, глядя на контрольные весы, гордо красующиеся на столике в центральной части зала. Она-то и привлекла мое внимание к этому столику, и я подошла к нему, чтобы более равномерно разложить свои покупки. Я принялась за дело, стала активно шебуршиться в пакетах и тем самым, очевидно, вывела ее из состояния задумчивости. Я уже почти завершила процесс перекладывания и собиралась двигаться в сторону выхода, как вдруг эта женщина заговорила со мной:

— Купила вот орехи, сухофрукты… очень дорого все, но муж у меня сильно болен, без этого не обойтись. Мужчина, который продавал, уж так улыбался, так свой товар нахваливал… Но мне показалось, что маловато по весу, проверила — действительно, большой обвес. Отвратительно…

Я было решила, что женщина растерялась и не знает, как призвать продавца-обманщика к ответу. Поэтому, на всякий случай, хотя и без особой надежды на утвердительный ответ, спросила, взяла ли она чек — тогда можно идти в администрацию и уверенно качать права. Насчет «без особой надежды» — поясню: на этом рынке, как и на множестве других московских рынков, чек можно получить, лишь заранее предупредив об этом продавца, да и то не всегда. Но ее ответ на вопрос о чеке меня порядком удивил:

— Да, конечно, я всегда беру чек. Я, знаете ли, в прошлом бухгалтер, так что к документам отношусь с уважением. И схему действий в случае обвеса я знаю: сейчас этому торговцу можно много неприятностей доставить. Только я не буду. Противно. — женщина передернула плечами, а на ее лице промелькнуло выражение брезгливости. Неожиданно она спросила: — Вам это кажется странным?

Во мне проснулся исследовательский дух, и я кивнула. Моя собеседница продолжила: — Наверное, правильно было бы сейчас отправиться к местному начальству, доказывать, требовать, может быть, угрожать. Кстати, это было бы верным и с гражданской точки зрения: ведь этот человек и дальше будет обманывать. Лет десять-пятнадцать назад я бы, скорее всего, так и поступила. А сейчас — нет. Мне проще уйти и больше никогда у него не покупать, да и вообще пореже ходить туда, где обманывают. Да, мне проще уйти.

Фраза «В СССР секса нет!» давно стала легендарной. Между прочим, читала я несколько интервью с дамой, которая и произнесла когда-то это фразу в процессе телемоста с участницами из Штатов. Контекст там совсем другой был, не такой, какой обычно понимается. А фраза все равно стала лозунгом, ее с удовольствием вспоминают всякий раз, когда говорят об отношениях «женщина-мужчина» в советский период.